Девочки, просто обалдеть! Что картинки, что анекдоты! Про тигра анекдот вообще вне конкуренции. Спасибо. Теперь мой вклад в дело празднования Хэллоуина. [img]
[/img][img]
[/img][img]
[/img][img][/img][img]
[/img][img]
[/img][img]
[/img]
Добавлено (29.10.2008, 11:05)
---------------------------------------------
Может быть этот рассказ Кошкина не совсем подходит к теме праздника, но в нём есть элемент сказки и много чёрного юмора. Не люблю охоту и браконьеров в особенности, поэтому рассказ мне по душе. Хочу поделиться с другими.
Еще немного юмора про зверей. Теперь с партизанским уклоном
Медведь, переминаясь с лапы на лапу, тревожно всматривался в кедровый бор у подножия сопки. Время от времени он дышал на стекло стереотрубы, подзывал зайца и вытирал ии объектив. Стереотрубу Мише подарили геологи, как и карабин, теодолит и кучу другого бесполезного в хозяйстве барахла. Той весной Топтыгин поднялся поздно, и, продирая глаза обходил свои владения, когда внезапно наткнулся на лагерь. При виде медведя люди в лагере обрадовались, начали кричать, бегать, но когда тот подошел поближе, засмущались и быстро уплыли на лодке. Миша и сам был зверь застенчивый, поэтому просто перетаскал подарки в берлогу и долго разбирался, что тут к чему. Большинство приборов так и остались непонятными игрушками, но трубу Топтыгин полюбил и, прихватив с собой зайца, часто бродил по сопкам, любуясь видами.
Наконец между между стволами замелькало серое, и Хозяин Тайги облегченно вздохнул: до последнего момента он не был уверен, что Волка отпустят с заставы живым.
— Он что, всю дорогу бежал, что ли? — мяукнула Рысь.
Гигантская кошка обладала удивительно острым зрением и без всякой трубы видела ходящие ходуном бока соседушки. Багровый язык, свешенный чуть не до земли, говорил о том, что Волк действительно преодолел все двадцать километров без остановки. Наконец, Серый забрался на сопку и свалился прямо у ног Медведя.
— Все, больше не могу, — прохрипел он, — Дайте отдышаться.
И немедленно заснул. Медведь подождал пять минут, затем взял Волка за шиворот и слегка встряхнул.
— Сейчас-сейчас, еще минуточку, — пробормотал Волк, не открывая глаз.
— Серый, хватит придуриваться, — рявкнул Медведь.
— Все-все, уже проснулся, — Волк открыл глаза и протер их лапами.
— Так что тебе сказали? — спросил Топтыгин.
— Э-э-э, а можно меня на землю поставить? — робко поинтересовался Серый.
— А. Извини.
Волк встряхнулся и обвел собравшихся нехорошим взглядом:
— В общем, информация подтвердилась, — сказал он, — Целая бригада браконьеров, работает по заказу китайцев.
— И что им нужно? — нервно спросил Медведь.
— Ну… — помялся Волк, — Лапы медведя, уши рыси и тигриные…
Он приподнялся на задние лапы и что-то прошептал в ухо Тигру. Полосатый, обычно оранжевый, вдруг пожелтел со шкуры и очень плотно припал к земле.
— Яйца, значит, — вздохнул Медведь, — А что пограничники? Не помогут в этот раз?
— У них и так забот полон рот, — мрачно ответил Волк, — Косоглазые через Амур лезут — спасу нет, еле успевают отлавливать.
— Я бы попросил! — возмутился Заяц.
— Извини. Берта вот согласилась с нами поработать, у нее отпуск.
— Это твоя знакомая? — уточнил Медведь.
— Ну, почти, — Волк посмотрел в небо, — У нас через полтора месяца щенки будут. В порядке эксперимента разрешили.
— Понятно, — Топтигин осмотрел собравшихся, — Ну, стало быть, обороняться будем сами.
— Милиция велела передать, — добавил Серый, — Что искать их, если что не будут.
— Поня-я-ятненько, — мяукнула Рысь.
— Ладно, Заяц, можешь быть свободен, тебя это не касается, — приказал Хозяин Тайги.
— Фигу! Это мой лес! — храбро ответил Косой, — Сегодня вас, завтра им мои глаза потребуются или еще что-нибудь.
— Молодец, — Медведь осторожно потрепал Зайца по ушам, — Значит, план у нас будет такой…
Волк и Берта неспешно трусили по тайге, уткнувшись носами в свежий след. браконьеров было семеро, и эти идиоты не нашли ничего лучше, чем, разделиться. Медведь взял на себя троих, за двоих отвечал тигр, Рыси и Волку с Бертой досталось по одному. Теперь нужно было только настигнуть своего мерзавца и наброситься на него сзади. Они гнали браконьера уже полтора часа, подбадривая его бодрым воем.
— Городской, — удовлетворенно заметил Волк, — Местный бы костер развел и за ним отсиделся.
— Не забывай, — нервно заметила овчарка, — У него карабин. Один раз бахнет — будешь потом свинец переваривать.
За время службы на границе Берта была ранена дважды и в таких вопросах считалась экспертом.
— Да брось, — хвастливо ответил Серый, — Он уже от страха не видит, куда бежит, еще немного…
— Стой, — овчарка замерла, и Волк, не успевший остановиться, проехал вперед на заднице несколько шагов.
— Что такое? — удивленно обернулся Волк
— Запах сильный, кажется он…
Над кустами медленно поднималось дуло винтовки.
— Берегись!
Берта рванулась вперед, но Серый сшиб ее плечом и кинулся в кусты сам. Раздался выстрел, короткий вой. Не помня себя от горя и ярости, овчарка бросилась в атаку, целясь туда, куда положено целиться служебной собаке…
Заяц нашел Тигра посреди широкой старой гари. Могучий кот внимательно рассматривал широкую полосу распаханной и развороченной земле. Время от времени он опускал нос вниз, пытаясь принюхаться, но, вдохнув пыль и старую золу, чихал и опять усаживался на задницу. Заяц осторожно приблизился к Полосатому. Вообще-то, тигры не удостаивали косых своим вниманием, предпочитая зверей покрупнее, но кто его знает. Ополчение ополчением, а вдруг ему жрать захочется?
— Гумус, — задумчиво произнес Тигр, цепляя лапой землю.
— Что? — вежливо спросил заяц.
— Почва, плодородный слой, — все так же величественно ответил могучий зверь, — Все мы возвращаемся в гумус, давая жизнь травам, от трав кормятся благородные олени и прочие копытные, а они питают нас, мы же, когда придет срок, вернемся сюда, в гумус.
Заяц тактично помолчал. Тигров нередко пробивало на философию, Волк как-то рассказывал, что его зимой поймала одна Тигрица, и вместо того, чтобы разорвать, три часа читала выдержки из "Лунь Юй" и "Парадоксов".
— Понятно, — наконец нарушил молчание Косой, — А где браконьер?
— Ну… — пожал плечами Тигр, — где-то тут должен быть. Я на него стадо кабанов выгнал…
Полосатый встал и прошелся вдоль перепаханной полосы.
— В общем, похоже, он вернулся в гумус. Ладно, пойду второго искать.
— А что его искать? — Заяц, ждавший этого момента, надулся от гордости, — Пойдем, он тут, недалеко валяется.
— В каком смысле? — переспросил Тигр.
— Завалил я твоего второго, — чуть лопаясь от сознания собственного величия ответил Заяц.
— Хм-м-м, интересно, — пробормотал Тигр, — Ну, показывай.
Браконьер лежал в кустах без движения с закаченными глазами.
— Нда, действительно, — протянул Тигр, — Ладно, рассказывай, как ты его?
— На самом деле очень просто, — заторопился Заяц, — он идет такой, идет, а я прямо перед ним из травы как подпрыгну! Он брык — и лежит.
— Забавно, — позволил себе улыбнуться Тигр, — Причем, судя по запаху, еще и обделался. Ладно, оттащи куда-нибудь ружье, а я постараюсь преодолеть природную брезгливость и отнесу засранца на сборный пункт.
Заяц с трудом сдвинул винтовку с места и подумал, что, похоже, придется звать на помощь родственников. Полосатый, уже закинувший бесчувственного браконера себе на спину, внезапно обернулся.
— Заяц?
— Да? — Косой, пыхтя, пытался тянуть ружье за ремень.
— Ты молодец. Спасибо!
— Ну ладно, ну перестань, — успокаивала Берта Волка.
— Что значит перестань? — визжал Серый, — Как это перестань? Думаешь я не видел, куда ты его кусала?
— Я очень испугалась, что он тебя застрелил, и сделала то, что нас учат делать, — объяснила овчарка.
— Вот так вот и положено? — кипятился Волк, — Думаешь мне приятно, что моя женщина хватала пастью за…
— Ну хватит! — гавкнула Берта, — Все овчарки хватают именно за это! Нас так готовят!
Волк несколько притормозил и недовечиво покосился на подругу.
— Все? И кобели тоже?
— И кобели, — твердо ответила овчарка.
Некоторое время оба бежали молча.
— Тяжелая у вас работа, — вздохнул Волк.
Дикий, протяжый вопль разорвал тишину ночного леса. Вопль столь жуткий, что Берта прижала уши к затылку, припала на живот и тихо заскулила.
— Эт-то что было? — заикаясь спросила отважная овчарка.
— Это? — шерсть на загривке у Волка встала дыбом, — Я тебе скажу что это было. Это рыси трахаются, вот что это было. Ну, скотина с кисточками, мы тут жизнью рискуем, а она… Можно подумать, это наши уши им нужны! Так, пойдем разбираться.
Припадая на раненую ногу, Волк похромал туда, где в ночи раздавались душераздирающие вопли. Взобравишись на сопку, Серый заорал:
— Рыся, ты где? Вылезай, скотина, опять валерьянки обожралась? А кто за тебя браконьеров ловить будет?
— Ну чего ты орешь, — ответило из кустов мягким, рокочущим баритоном.
В темноте зажглись две пары зеленых глаз, и Волк попятился. Ирис, супруг Рыси, считался мужчиной серьезным, ходили слухи, что с ним даже Топтыгин иногда здоровается первым. Однако праведный гнев, помноженный на боль в поврежденной лапе, взяли верх, и Серый грозно уткнулся носом в широкую хитрую рожу с бакенбарадми.
— В то врремя как весь лес в едином поррыве боррется с угррозой, — порыкивая начал Волк, — кое кто…
— Да ладно тебе, Волчик, — Рыся, потягиваясь, вышла из кустов и встала рядом с мужем.
— Привет, Берта. Мы своего браконьера обезвредили.
— Да? Ну и где он? — кипятился Волк.
— А вон, на дереве.
Ирис подошел к здоровенном кедру с абсолютно гладким стволом, и, встав на задние лапы, с душераздирающим скрежетом поточил о кору огромные когти.
— Муарррроуумуамуа, — произнес Рысь, тщательно выговаривая каждую букву.
Откуда-то из кроны донесся задушенный всхлип.
— Мы, собственно, его выследили, — объясняла Рыся Берте, — А когда он сел под деревом, занялись любовью. Он даже сапоги скинул, не говоря уж о винтовке.
— Пусть посидит пока, — лениво заметил Ирис, — Утром сам свалится. А ружье я пойду в болоте утоплю.
Медведь сменил позицию и осторожно выглянул из-за камня. Пули цвикнули в полуметре от рыла и он откатился назад.
— Ну, скоро вы там? — прорычал Топтыгин.
— Сейчас все будет, Миша, — торопливо ответи енот, загоняя маленькими лапками последний патрон в обойму.
Огромные когти не давали Хозяину тайги перезаряжать карабин самому, пришлось привлечь старого знакомого. Енот пару зим пользовался топтигинской берлогой и теперь пришло время вернуть должок.
— На, держи.
Медведь подхватил карабин и, просунув коготь в спусковую скобу, выпалил в сторону кустов. В ответ прогремело несколько выстрелов, правое ухо обожгло болью.
— Миша, — осторожно сказал енот, — А у тебя в ухе дырка.
— Ничего, — сквозь клыки ответил Топтыгин, выпуская еще несколько пуль в сторону противника.
— Патронов у тебя еще на одну обойму, — добавил енот.
Медведь потер кровоточащее ухо лапой и осторожно высунулся из-за камня. Пуля ударила рядом, и осколки гранита больно посекли нос. Пора было менять позицию. Перестрелка продолжалась уже час, за это время медведь успел расстрелять большую часть оставшихся от геолгов патронов, но хуже всего было то, что вражеские пули разбили любимую стереотрубу. Вообще говоря, теперь все зависело от того, сработает ли вторая часть его гениального плана. Патроны кончались, горизонт уже засветлел, еще немного — и взойдет солнце. Топтыгин вздохнул, переполз за куст и открыл огонь. Он стрелял за свои лапы, за лапы всех медведей и медведиц, за уши рысей, за яйца тигров, за свой лес и свой Амур. Чувство собственного героизма и отважной обреченности переполнило косолапого и он громко заревел, бросая вызов браконьерам. Снова загрохотали выстрелы, вокруг падали срубленные пулями ветви.
— Врешь, не возмешь, — прохрипел Топтыгин.
— Туруру! Ла-ла-ла! Какой чудесный день! Какой чудесны пень! Кто лось — тот не олень!
Басовитый, трубящий рев раздался над лесом, сопровождаемый сучьев, ударами по чему-то мягкому и сдавленными воплями. Медведь обессиленно привалился к камню — помощь подошла вовремя.
— Это что? — осторожно спросил енот, прислушиваясь к звукам снизу, где, судя по всему, кого-то топтали ногами.
— Это лоси, — расслабленно ответил косолапый, — Я этих уродов отвлекал, а они бесшумно с тыла зашли.
Кому-то прописали крепкую саечку и тот же бас продолжил на мотив румынско группы, которую постоянно крутили на заставе:
— Хо-хо-хо! Как по лесу пробежал олень, озорной олень, зажигательный олень! Зацепился на бегу за пень!
— А… — енот собрался с духом и продолжил, — А чего это они?
— Понимаешь, — медведь прикладывал к простреленному уху подорожник, — У них сейчас гон. Поэтому они гонят. Постоянно. Не обращай внимания.
Из кустов вылетел огромный лось, недавно сбросивший рога.
— Ха-ха-ха! Мой добрый друг медведь! Ого-го-го! и маленький зверек с полосатой мордой!
— Енот, извините, — застенчиво представился Енот.
— Енот, уху-ху, какой великолепное, величественное, сексуально привлекательное имя! Не обращайте внимание, я гоню.
— Сексуально привлекательное? — робко спросил зверек у Косолапого.
— Не обращай внимания, он гонит, — заверил Медведь, — Нормальное имя, мужское такое, крепкое. Лось, спасибо, уж выручил так выручил.
— Да-да-да! Мы мужественные звери, мы должны помогать друг другу! Тем более, что им нужны были наши хвосты. У-дю-дю-дю, у-дю-дю-дю-дю, баю-баюшки баю, не ложися на краю. Там трое то ли пленных, то ли, мва-ха-ха, безвозвратных потерь. Ладно, мы поскакали, гон все-таки.
Лось большими скачками скрылся в лесу.
— Ну, брат Енот, пошли брать в плен, если осталось кого, — подытожил Медведь.
— Итак, подведем результаты, — начал Медведь.
Амур сиял на солнце, ветер гудел в кедрах, на сопке было тепло и ветренно. Среди трофеев нашлась зрительная труба и Косолапый был наверху блаженства. Партизанский отряд собрался на вершине каменной горки на том самом месте, где позавчера они получили страшное известие о браконьерах.
— Берта и Волк — один, покалечен.
— Жить будет, — заверил Волк.
— Любить — вряд ли, — оскалившись во всю пасть, добавила Берта.
— Тигр — один, тело не найдено, — продолжал Медведь.
— Эти кабаны… — досадливо поморщился Полосатый, — Впрочем, он вернулся к земле, чего еще может желать Совершенномудрый… Кому-нибудь другому.
— Заяц — один, целехонький. Молодец, Косой, не ожидал.
— Служу…
Донельзя гордый собой Заяц несколько секунд подыскивал, кому же он служит, затем рявкнул то, что не раз слышал от пограничных собак.
— Служу России!
Все на минуту замерли по сидке "смирно".
— Рыся и Ирис — один. Мертвый.
— Мы ни при чем, — оторвался от умывания Русь, — он сам свалился с дерева и шею свернул.
— Ага, после того, как ты забрался туда и поточил когти об его ветку. Ладно, проехали, искать их не будут. Ну и троих мы с лосями. Двух они затоптали совсем, а один вроде ничего. Вот его и допросим. Тигр, давай его сюда.
Еще позавчера Полосатый за такой тон вцепился бы Медведю в толстую морду, но теперь лишь хлестнул себя по бокам хвостом и притащи за шиворот зажмурившегося и тихо подвывающего мужика.
— Где-то у меня был разговорник, — кряхтя поднялся медведь, — Серый, куси его там, чтобы глаза открыл, только не до смерти…
Василий Дормидонтович Плюев, браконьер со стажем, сквозь ватные штаны почувствовал мощные челюсти на своей заднице и, взвизгнув, открыл глаза. Прямо на него в упор смотрела огромная медвежья харя. Харя открыла пасть, обдав Плюева зловонием и продемонстрировав ужасные желыте клыки, и хрипло произнесла:
— Превед, кросавчег.
kotofei, красота какая! Мда а у нас преобладает серый цвет – серое небо, серое настроение и.т.д. 
. 
. 
.
